Сухая электоральная статистика свидетельствует о постепенном перемещении центра влияния и поддержки КПРФ из сельской глубинки, из бывшего «Красного пояса», в крупные промышленные, культурные и научные центры – в города-миллионники и особенно в столицы. Так, последние общефедеральные выборы зафиксировали в Москве и Питере рост поддержки КПРФ на 70 процентов и печальное уменьшение поддержки в ряде некогда традиционно «красных» регионах. Этот процесс объективен и обусловлен простым фактом, что там, где больше капиталистов, там больше и их могильщиков.  

В Кремле, на Старой площади и Якиманской набережной этим крайне обеспокоены. Задержать развитие капитализма на набережных, конечно, не могут. Но могут интенсивно работать над парализацией работы столичных парторганизаций. А как можно парализовать или хотя бы помешать? Рецепт известен со времён царя Гороха: нужно посеять смуту, склоку, скандал в организации. Найти для этого недовольное меньшинство и спровоцировать его на деструктивное поведение. Как же этого добиться?

В любой организации всегда были, есть и будут недовольные и несогласные с политикой руководства организации. При условии, что организация устроена демократически, оказавшиеся в большинстве несогласные просто переизбирают руководство с соблюдением демократических процедур, определяемых уставом организации.

Если же несогласные остаются в меньшинстве, то Устав КПРФ и здесь (в пункте 1.2) предоставляет им полное право «свободно выражать своё мнение, обсуждать любые вопросы деятельности партии», «критиковать любой партийный орган и любого члена КПРФ». Устав гарантирует также и «право меньшинства на изложение своих взглядов» и на «учёт этих взглядов партийными органами при выработке решений». Но одновременно в том же пункте Устав «показывает зубы» и предусматривает «строгое соблюдение всеми структурными подразделениями, их органами и каждым членом КПРФ принятых решений» и «безусловное подчинение меньшинства большинству после принятия решения».

В подавляющем числе случаев меньшинство исполняет Устав по-партийному. То есть не только пользуется своими правами, но и не забывает о своих обязанностях.  И никаких особых проблем не возникает. Дискуссии по спорным вопросам продолжаются, однако они не только не мешают, а, наоборот, помогают общей дружной работе. Но бывают и иные случаи – когда меньшинству начинают внушать: только вы и есть «истинные партийцы», а большинство – сплошь оппортунисты, перерожденцы, соглашатели (или авантюристы, смотря по обстоятельствам).

Как заметил Чехов, если зайца бить, то он научится спички зажигать. У нас случай противоположный: если «меньшевика» хвалить, то он договорится, чёрт знает, до чего. Так некий модератор форума официального сайта КПРФ.ру, скрывающийся под псевдонимом «Буревестник», заявил на форуме 7 мая этого года: «Вообще-то свастика - древний арийский и русский символ». Был бы этот «Буревестник» дюжинным культурологом, никто бы и не обратил особого внимания на его «исторические» изыскания. Однако он является модератором коммунистического форума, и устроил эту дискуссию аккурат под День Победы. Впрочем, даже независимо от даты устраивать подобные «дискуссии» - значит смертельно оскорблять личный состав партии, к которой ты имеешь желание примазаться.

Естественно, данный фашиствующий субъект ни в коей мере не представляет убеждения партийных масс, среди которых очень много ветеранов войны и труда.  Тем не менее, субъект не только не был вычищен с сайта и из партии, но и по сию пору остаётся модератором форума КПРФ.ру, да ещё организует теперь некие «коллективные обращения» в осуждение решений большинства питерской городской организации по принципу «не читал, но скажу».

Именно это и возмутило лично меня – не только как члена Президиума ЦК, а как рядового коммуниста. Когда субъекты, пропагандирующие свастику, брызжут ядовитой фашистской слюной якобы «в защиту партии», МОЛЧАТЬ НЕВОЗМОЖНО.

Целый год московскую и питерскую организации КПРФ терзают мелкие группки, насылают на них высокие партийные инспекции. Требуют отложить, а то и отменить решения большинства столичных партийных организаций и их руководящих органов. В общем, парализуют их работу. Возможно, и даже наверняка, члены вышестоящих комиссий не понимают, что выполняют определённый политический заказ, а действуют искренне, руководствуясь самыми благими субъективными намерениями. Однако политика – такая жёсткая штука, что в ней субъективные намерения не принимаются во внимание. Здесь учитываются (притом не каким-то «органом», а беспощадной политической логикой учитываются) только объективные результаты. Как говорил Ленин в докладе ЦК XI съезду РКП(б), «полагаться на убежденность, преданность и превосходные душевные качества — это вещь в политике совсем несерьезная. Превосходные душевные качества бывают у небольшого количества людей, решают же исторический исход гигантские массы, которые, если небольшое количество людей не подходит к ним, иногда с этим небольшим числом людей обращаются не слишком вежливо» (т. 45, с. 94).

Поэтому в канун очередного партийного съезда полезно ещё раз поговорить о принципах, на которых строится партийное товарищество, без которого существование партии невозможно.

Факты, к сожалению, говорят о том, что ещё не все товарищи знакомы с этими принципами, путая их с разного рода детскими иллюзиями и синдромами. Так, любимый сказочный герой всех малышей мира – Карлсон, который живёт на крыше, – имел обыкновение спорить по всякому поводу на конфетку. При этом, проиграв спор, он требовал конфетку себе: «ну как же, я ведь  бедный и несчастный проигравший - мне обидно, и потому в утешение конфетку надо вручить мне!» В советской литературе был аналогичный герой – Лёшенька, которым, однако, не восхищались, а, наоборот, ставили в отрицательный пример октябрятам и пионерам.

- Лёшенька, Лёшенька,

Сделай одолжение:

Выучи, Алёшенька,

Таблицу умножения!

- Миленький, хорошенький!..

Мама просит сына.

Ходит за Алёшенькой

Чуть не вся дружина.

Охает вожатая:

- Единица в табеле!

Значит, мы внимание

К мальчику ослабили.

Отвечает Лёшенька:

- Вы просите пуще.

Я же несознательный,

Я же отстающий.

- Лёшенька, Лёшенька,

Сделай одолжение... -

С ним и в школе нянчатся,

И дома уважение...

...Так и не меняется

Это положение!

Сказка, конечно, ложь, хоть в ней намёк. Малышам, в том числе и политическим,  сказки нравятся. Однако жизнь учит другому. Тому, что капризный ребёнок так или иначе будет перевоспитан. Процесс перевоспитания долог и сложен. Задолго до первых сказок Астрид Линдгрен и Агнии Барто, Лёша Карлсон был уже вполне сформировавшимся увальнем. Так, «мартовцы» на II съезде РСДРП остались в меньшинстве, но в возмещение «моральных страданий» потребовали себе большинство в Центральном Комитете и в редакции Центрального Органа партии. То есть конфетку в утешение. Когда же им было в ней отказано, они завопили о «заезжании», о «механическом подавлении», о «нарушении прав меньшинства» и – раскололи партию, обвинив в расколе большинство партии. И добились-таки своего! Вот какой диалог состоялся между Плехановым и Лениным вскоре после второго съезда.

Плеханов: Знаете, бывают иногда такие скандальные жены, что им необходимо уступить во избежание истерики и громкого скандала перед публикой.

Ленин: Может быть. Но надо уступить так, чтобы сохранить за собой силу не допустить еще большего "скандала".

Плеханов требовал дать конфетку. Ленин не соглашался и спрашивал: «К чему тогда партийные съезды, если дела вершатся кумовством, истерикой и скандалами??» (т. 46, с. 323). У него были свои взгляды на сущность раскола. Раскол есть нежелание меньшинства подчиняться большинству, обструкция, устраиваемая меньшинством решениям большинства. Сочувствовать, подобно Плеханову, истерикам – не полезно  в партийных делах.

Сегодняшний Лёшенька, ориентируясь на плехановское мнение (оно же мнение старшей пионервожатой), требует себе «пропорционального представительства» в «совете дружины», а «вожатая» его в этом поддерживает. Требование пропорционального представительства в выборном органе для территорий есть требование демократическое и партийное, зафиксированное в Уставе и подзаконных инструкциях к нему. Однако требование пропорционального представительства для идейно-политических течений есть требование, по факту узаконивающее фракционность, то есть игнорирующее азы внутрипартийной демократии.   Пропорциональное представительство широко практиковалось на нашей памяти в Госдуме: думские комитеты распределялись между парламентскими фракциям  согласно числу депутатов. Но там Дума, а здесь – партия. В Думе фракции узаконены, а в партии они запрещены! Поэтому требование соблюдения такого рода «пропорций» в партии нельзя расценить иначе, как парламентскую привычку, переносимую на партийную жизнь.

Глядя на недавнюю историю КПСС, нельзя не признать, что самым рьяным представителем интересов Лёши Карлсона был генсек Горбачёв. К чему, в самом деле, нам подчинение меньшинства большинству? Нам нужен «консенсус»! А Лёша Карлсон, слушая такие речи, куражился всё наглее и наглее: «вы просите пуще!». Так и просили пуще, пока не докатились до Пущи Беловежской.

Горбачев давно уже не генсек, но горбачёвцы не перевелись. И они грозно спрашивают у нижестоящих руководителей:

- А па-а-чему у тебя в организации нет консенсуса? Па-а-ачему ты его не обеспечил?

Руководитель робко отвечает:

- Да вот, большинство решило…

- Какое там большинство, ты изволь понравиться всем!

То есть вместо того чтобы приструнить с соответствии с требованиями Устава меньшинство: «ребята, кончайте бузить, извольте работать!», вышестоящие обвиняют во всех бедах большинство: «ребята, вы палку-то не перегибайте!» Хотя «палка» эта предусмотрена Уставом. Забота о «консенсусе» оборачивается разрушением партийной дисциплины, в то время как её краеугольным камнем является безусловное подчинение меньшинства решениям большинства. Всё остальное – чистейшей воды горбачёвщина, потакающая деструктивным истерикам Лёши Карлсона.

Конечно, правозащита – святое дело. Но надобно различать демократическую и либеральную правозащиту. Либеральная правозащита акцентируется на охране прав всевозможных меньшинств.  Демократическая – на обеспечении прав большинства.  Если семеро требуют от одиннадцати выдать им конфетку в возмещение «моральных страданий», связанных с пребыванием в меньшинстве, то это уже не демократия, а либерализм. Демократическая дисциплина требует рассматривать любой вопрос с точки зрения большинства. Либеральный консенсус, наоборот, – с точки зрения меньшинства.

Более чем столетняя история партии доказывает, что строить её работу и организацию на основе «консенсуса» невозможно. Как верно говорил один горячий кавказский парень, «демократия – это вам не лобио кушать».